JК
Две головы и одна нога :: Хмелевская Иоанна
Страница: 21 из 333Танго вдруг обрело прелесть и душу, тем более что как раз исполняли танго «Ноктюрн»: «…и теперь, что ни ночь, я его сердцем слышу, вижу белые клавиши, дорогое лицо. Я готова отдать жизнь свою без остатка, чтоб тебя увидать пусть один только раз»…
Нет, тогда эти слова ещё не застряли во мне навсегда, тогда мне было просто хорошо — и все. Гжегож держал меня в объятиях… Банально до омерзения, а тем не менее правда! Впрочем, все банальности порождены реальностью. Наша бедная, несчастная, обездоленная молодёжь вообще не представляет, что значит танцевать в нужных объятиях. О ненужных я не говорю. Мне, например, самой не приходили в голову никакие банальности, когда меня вертел в танце тот толстый американец, хотя антураж был неимоверно романтический, светила золотая луна размером с хороший таз, и хоть бы хны…
А тогда никакие золотые тазы не требовались, оба мы были молоды, ещё и по двадцати пяти не стукнуло, и, хотя целый день вкалывали, оба в упоении танцевали без устали. Спиртного на ужин заказали кот наплакал: два раза по пятьдесят к селёдочке и бутылку вина на весь вечер. Можно было ещё к кофе и коньяк заказать, но я коньяка никогда не любила, а Гжегож предпочитал хорошее шампанское. В гостиничном ресторане хорошего не оказалось.
— Ну что ж, пора и в постель! — безапелляционно заявил Гжегож за кофе без коньяка. Я была шокирована. — Ты что, спятил?
— Раз я сказал, что пересплю с тобой, так оно и будет.
Нет, тогда эти слова ещё не застряли во мне навсегда, тогда мне было просто хорошо — и все. Гжегож держал меня в объятиях… Банально до омерзения, а тем не менее правда! Впрочем, все банальности порождены реальностью. Наша бедная, несчастная, обездоленная молодёжь вообще не представляет, что значит танцевать в нужных объятиях. О ненужных я не говорю. Мне, например, самой не приходили в голову никакие банальности, когда меня вертел в танце тот толстый американец, хотя антураж был неимоверно романтический, светила золотая луна размером с хороший таз, и хоть бы хны…
А тогда никакие золотые тазы не требовались, оба мы были молоды, ещё и по двадцати пяти не стукнуло, и, хотя целый день вкалывали, оба в упоении танцевали без устали. Спиртного на ужин заказали кот наплакал: два раза по пятьдесят к селёдочке и бутылку вина на весь вечер. Можно было ещё к кофе и коньяк заказать, но я коньяка никогда не любила, а Гжегож предпочитал хорошее шампанское. В гостиничном ресторане хорошего не оказалось.
— Ну что ж, пора и в постель! — безапелляционно заявил Гжегож за кофе без коньяка. Я была шокирована. — Ты что, спятил?
— Раз я сказал, что пересплю с тобой, так оно и будет.