Шерлок Холмс, которого придумал Конан Дойл   ::   Кагарлицкий Ю

Поэтому, когда у Холмса появлялась охота стрелять, и он, усевшись в кресло с револьвером и патронташем, начинал украшать противоположную стену патриотическим вензелем "V. R.", выводя его при помощи пуль, я остро чувствовал, что это занятие отнюдь не улучшает ни воздух, ни внешний вид нашей квартиры.

Комнаты наши были вечно полны странных предметов, связанных с химией или с какой-нибудь уголовщиной, и эти реликвии постоянно оказывались в самых неподходящих местах, например, в масленке, а то и в еще менее подходящем месте. Однако больше всего мучили меня бумаги Холмса. Он терпеть не мог уничтожать документы... но вот разобрать свои бумаги и привести их в порядок - на это у него хватало мужества не чаще одного или двух раз в год" (рассказ "Обряд дома Месгрейвов").

Не правда ли - неординарность Шерлока Холмса здесь переходит в чудачество? И это никак ему не вредит в наших глазах.

В английской литературе издавна было какое-то особое тяготение к чудаку. Именно чудак своей непохожестью (а он бывал непохож прежде всего на людей приземленных, а то и просто корыстных и подлых) притягивал сердце автора, и если он своей неприспособленностью к жизни и нелепыми поступками вызывал улыбку, то во всяком случае - не злую. Чудаком был пастор Адамс из "Джозефа Эндруса", чудаками были моряки из романов другого классика английского Просвещения - Тобайаса Смоллета (1721 - 1771), которые и на суше старались соблюдать все правила навигации, и уж чудаком из чудаков был пастор Примроз из романа Оливера Голдсмита (1728 - 1774) "Векфилдский священник" (1766).