Шутить и говорить я начала одновременно   ::   Хмелевская Иоанна

Все эти семейные предания нашли своё отражение в романах "Просёлочные дороги " и "Колодцы предков ". Там же писала я о никому не известном «володухе», сравнение с которым прочно прижилось в моей родне. Мне так и не удалось установить, где же находилась деревня с этим «володухом», около Тоньчи или Воли Шидловецкой. Зато точно известно, что в этой деревне жила баба, прославившаяся своей скупостью на три повята, а может, и на все пять. И когда на Пасху ксёндз ходил по избам и освящал пасху, яйца и все пр., все окрестные крестьяне очень хотели знать, как его встретит эта скупая баба. Всем известно, что ксёндза надо угостить. Сумеет ли баба преодолеть скупость? Баба сумела. Сделав над собой невероятное усилие, она приготовила ксёндзу роскошный приём — сварила яичко всмятку. Ксёндза пригласили за стол, а в окна и двери ломились любопытные мужики и бабы, дети и домашняя живность. Всем хотелось хоть краешком глаза взглянуть на потрясающее зрелище, ведь такого деликатеса в этой избе никогда не, видели. Баба вышла из себя и в ярости заорала:

— Псы во двор! Дети под стол! Ксёндз не володух, целое яйцо не съест! Останется и вам!

Оттуда и пошёл «володух». Кто такой — не знаю, но он навсегда прижился в нашей семье, хотя известно о нем лишь то, что он невероятно прожорлив.

История с кабанчиком произошла в Тоньче. Моей матери было тогда шесть лет.