Двое среди людей   ::   Вайнеры Братья

А в милиции говорят: "Не наше дело... Может быть, любовь..." Придут скажут: "Вы на сына повлияйте..." А как же я повлияю? Он ведь и дома не бывает... и не слушает меня совсем...

Я совсем сломалась, тяжело гудело в голове, и я с досадой думала о том, как некстати все это. Голос старой женщины, которая и живет-то по инерции, совсем меня добивал. Я достала из портфеля ножи:

-- Вам эти ножи знакомы?

-- Конечно, конечно, -- обрадовалась она. -- Вот этот нож я из Латвии привезла еще до войны, при Сметоне было еще. Очень он хороший, этот ножик, я им всегда капусту шинковала, и хлеб им резать удобно...

Она радовалась ножу, как ребенок радуется случайно найденной вещи, которую потерял, и уже смирился с утратой, и вдруг неожиданно нашел вновь.

-- Овощи им хорошо резать, я-то ведь каждую вещь берегу...

Ей и в голову не приходило, что ее сын зарезал этим ножом человека...

На лице старшины сверхсрочной службы Ивана Яковлевича Лакса замерло навсегда выражение испуганного удивления. Он говорит, как, наверное, командуют новобранцами на плацу -- коротко, четко. Но из-за этого удивленного выражения лица его слова звучат так, будто он сам в них не верит.

-- Владимир был послушен, но не дисциплинирован.

-- Это как понять?

-- Обещания давал, но не выполнял их.

-- А вы проверяли?

-- В силу возможности. Мне было трудно, потому что моя жена, мать Владимира, умерла, когда мальчику было семь лет. А я очень занят на службе, и он часто оставался без надзора.