Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941   ::   Семиряга Михаил Иванович

Эти односторонние гарантии вскоре приобрели взаимный характер, что было зафиксировано в англо-польском коммюнике от 6 апреля 1939 г.[ 20 ]. Несколько позднее подобное заявление сделало и французское правительство. Летом того же года эти документы были оформлены в международно-правовые обязательства о гарантиях. Все эти факты были хорошо известны Сталину из донесений советских полпредов в Англии и Франции. «Случилось то, чего больше всего старался избежать Чемберлен, – телеграфировал в Москву И. М. Майский 20 марта 1939 г. – Между Англией и Германией пролегла глубокая политическая и морально-психологическая борозда, которую заровнять будет нелегко. Какие-либо переговоры между Лондоном и Берлином в ближайшем будущем невозможны»[ 21 ].

26 марта полпред СССР во Франции Я. 3. Суриц также докладывал: «Акт 15 марта замыкает целую полосу германских захватов, но все предшествующие захваты имели в глазах обывателя все же некоторую видимость оправдания. Они либо касались областей, оторванных от Германии Версальским договором (Саарская область), либо касались областей, сплошь населенных немецким населением (Австрия, Судеты)… Если в согласии с расистской теорией Гитлер действительно хочет объединить под своим «скипетром» только одних немцев и заранее отвергает всех, которые принадлежат к иной расе, то французам беспокоиться нет особых оснований, особенно после того, как достигнуто соглашение относительно Эльзаса и Лотарингии.