Тают снега   ::   Астафьев Виктор Петрович

Никогда Миша не убивал себя трудами, но кое в чем колхозу помогал. Перед войной он сделался даже бригадиром, и односельчане пророчили: "Скоро ты, Миша, в председатели махнешь!" На это Миша неизменно отвечал: "А что ж, ежели курсы закончить..."

Но этим пророчествам не суждено было осуществиться. Имелась у Миши пагубная привычка - любил он выпить. И это бы ничего, но, напившись, он буянил.

Никто в деревне Миши не боялся. Однако дома он пугал детей и жену Августу. Однажды Миша перебил всю посуду, переломал ухваты и одним из обломков вытянул жену вдоль спины. Ребятишки, спрятавшись на кухне, заревели. Тогда Миша зверским взглядом обвел избу и, заметив висячую лампу, заорал:

- Моя шея горит! - И трахнул по лампе кулаком. - Все пр-приломаю! неистовствовал он в темноте.

- Небось, кринку с самогоном не ломаешь. Перед носом твоим большущим стоит, - сказала Августа, не находя в печурке коробку со спичками.

- Чего? - зловеще спросил Миша и чертом пошел на огонек, зажженный женой. - Огрызаться?!

И тут эта крепкая, работящая женщина, на которой, по существу, держалось все хозяйство, не выдержала:

- Да что, на самом деле, тебе старый режим, что ли?! - И, схватив его в беремя, потащила к реке. - Хватит, кровь всю мою выпил... уж ни кровиночки не осталось.

Хмель моментом вылетел из Мишиной головы.

- Августа! Ты чего? Пусти! Мужики увидют! Гусанька, жена моя... Слышишь?! Туды твою... Ай-яй! Караул!

Августа бросила его в холодную воду.