Тетрадь первая   ::   Цветаева Марина

Но, если даже на секунду допустить — для чего ей нужна была вся эта чудовищная комедия?! Ведь она целый мир могла убедить — кроме себя. И подумайте об этом чудовищном одиночестве: одна в мире она знает, что это не блоковский. Как же жить с такой тайной? А главное — зачем?

— Вы забываете, что у Блока было огромное наследство.

— Не понимаю. Иносказательное? Слава сына Блока??

— Вовсе не иносказательное, а самое достоверное литературное наследство, право издания на его книги. Ведь так — всё идет матери и жене, если же сын…

— А теперь довольно. Это — гадость. Вы м. б. издатель Блока? М. б. издателю Блока нужно, чтобы у него не было сына? И посмертная экспертиза не медицинская, а издательская…

Все (Геликон [77] , Каплун [78] , Эренбурги, другие) смеясь:

— М. И.! Да <одно слово стерто>! Чего же Вам так горячиться? Ну — блоковский, ну — не блоковский…

Я (слезы на глазах) — Это — посмертная низость!! Я видела письма, я видела родовой крест — розу и крест! — я видела как она этого ребенка любит…

Альконост: — Петр Семенович [79] его тоже очень любит…

Я, окончательно задохнувшись: — Я никогда у Вас не буду издаваться…

Альконост, с улыбкой: — Очень жаль.

* * *



Окончание:

1927 г., осень, приезд Аси.

— А как блоковский Саша?

— Марина, никто кроме тебя уже больше не верит в его блоковство. А ты знаешь, что говорит о нас H. A.