Тетрадь третья   ::   Цветаева Марина

Он — нашей молодостью— грелся…

— И о нем. — )

* * *



П. П. С<увчинский> [12] — мне:

— Через десять лет забудут!

— Через двести — вспомнят!

* * *



Еще — Красная шляпка:

— Что меня в этом возгласе обрадовало, озолотило, осчастливило? Сознание, что и на этот раз не выдумала, что это есть — помимо меня. Что — увидела, не нагадала. Освобождение от вечной муки сомнений поэта, навязанной ему всеми его ненавистниками и доброжелателями: а может быть ты всё это выдумал? (В устах ненавистника — хула, доброжелателя — хвала, в ушах и сердце поэта — мука. Мы ведь только (и точно) правды хотим: вещи как она есть (внутри).)

Поэт: Иоанн, из к<оторо>го постепенно делают Фому.

* * *



Dunkle Zypressen!

Die Welt ist gar zu lustig —

Es wird doch alles vergessen. [13]

(Этих стихов Lenau, виденных когда-то в детстве в альбоме моей матери (ее рукой), я потом никогда не обнаружила — два раза покупала из-за них Lenau — нету!)

* * *



…Не говори с тоской: их нет,

Но с благодарностию — были. [14]

* * *



(Оба — эпиграфы для П<ерекопа>)

После этой записи начинается П<ерекоп>. Первые строки, карандашом:

Земля была суха, как соль —

Земля хотела пить

(просила — пить)

(NB! Потом не вошло — жаль: символ — и достоверность. 1938 г.)

* * *



Не странно: на солончаке

Кончалась соль земли

* * *



Черепах будем жрать

(пометка «soup de tortue»… [15] )

Пометка: П<ерекоп>начат 1-го августа 1928 г.