JК
Трава забвенья :: Катаев Валентин Петрович
Страница: 133 из 260Оставалось объехать две-три волости, и можно было возвращаться в центр… Корреспонденты вербовались главным образом из деревенской интеллигенции: волостных писарей и сельских учителей, таких же зеленых юнцов, как он сам, едва окончивших учительскую семинарию и уже успевших побывать на войне в звании вольноопределяющихся второго разряда, а затем и прапорщиками, которых преследовала по пятам оскорбительная поговорка: «Курица не птица, прапорщик не офицер».
На первый взгляд дело обстояло просто: поговорить по душам с хорошим человеком, сверстником, может быть даже фронтовым товарищем, в два счета его разагитировать, вручить служебное удостоверение с круглой советской печатью с ^серпом, молотом и колосьями, выдать печатную инструкцию и ехать себе помаленьку дальше, зевая по сторонам и сочиняя в уме стихи, которые так приятно было потом записывать вечером на ночлеге под кудахтанье прялки, при свете сальной плошки – каганца – или даже лучины, с которой отваливались лентообразные угольки и, шипя, гасли в подставленном корыте с водой.
Боже мой, я еще помню лучину! А ведь только что по телевизору с нашего искусственного спутника передавали панораму Луны!
***
Однако не все учителя и писари охотно соглашались стать советскими корреспондентами: кое-кого приходилось долго уговаривать; некоторые же довольно решительно, хотя и мягко отказывались под разными благовидными предлогами вроде того, что не слишком образованные, не решаются выступать в печати, боясь осрамиться, и опасаются, как бы из этого – откровенно говоря – не вышло какой-нибудь неприятности, а какой – понимай как знаешь.
На первый взгляд дело обстояло просто: поговорить по душам с хорошим человеком, сверстником, может быть даже фронтовым товарищем, в два счета его разагитировать, вручить служебное удостоверение с круглой советской печатью с ^серпом, молотом и колосьями, выдать печатную инструкцию и ехать себе помаленьку дальше, зевая по сторонам и сочиняя в уме стихи, которые так приятно было потом записывать вечером на ночлеге под кудахтанье прялки, при свете сальной плошки – каганца – или даже лучины, с которой отваливались лентообразные угольки и, шипя, гасли в подставленном корыте с водой.
Боже мой, я еще помню лучину! А ведь только что по телевизору с нашего искусственного спутника передавали панораму Луны!
***
Однако не все учителя и писари охотно соглашались стать советскими корреспондентами: кое-кого приходилось долго уговаривать; некоторые же довольно решительно, хотя и мягко отказывались под разными благовидными предлогами вроде того, что не слишком образованные, не решаются выступать в печати, боясь осрамиться, и опасаются, как бы из этого – откровенно говоря – не вышло какой-нибудь неприятности, а какой – понимай как знаешь.