JК
Двуликое зеркало :: Март Михаил
Страница: 27 из 432Наш клан процветает не за счет мудрой политики господина Гнилова. Мы поливаем свои цветочки кровью, оттого они цветут так красиво и превращаются в сочные плоды. Мне ли говорить казначею, что в твоих закромах лежит около пятидесяти миллионов долларов черным налом. Мы способны купить кого угодно. Сарафанов осмотрелся по сторонам.
— Не дергайся. Здесь нас никто не услышит. Лучшие спецы в этой области каждый день проверяют наши явочные точки.
— Даже спецам верить нельзя. Каждая козявка ищет для себя выгоду.
— За козявками наблюдают другие козявки, а за теми — третьи. Сговор исключен. Вихров в доле, и он не мудак, чтобы допустить утечки. Его голова полетит первой. А на нас компромат годами собирать придется — и кто собирать-то будет? Прокуратура, которая у нас на зарплате сидит, или менты, живущие на наше подаяние? Мы сегодня пишем законы и претворяем их в жизнь, а не кучка болтунов, сверкающих гнилыми зубами на экранах.
Сарафанов вздохнул. Он терпеть не мог разглагольствований Тихомирова, особенно когда тот выпьет.
— Это не зал суда, Михаил Абрамыч. Не затрачивай слюну понапрасну. С тобой никто не спорит.
В комнате повисла тишина. Адвокат разлил коньяк по рюмкам. Лицо его раскраснелось, и Сарафанов чувствовал, что пора уходить. Этот граммофон до утра не замолкнет.
***
В тот момент, когда Татьяна Медведева вышла из салона красоты, к ней подошел высокий мужчина лет сорока. Приятный, широкоплечий, с ямочкой на подбородке.
— Не дергайся. Здесь нас никто не услышит. Лучшие спецы в этой области каждый день проверяют наши явочные точки.
— Даже спецам верить нельзя. Каждая козявка ищет для себя выгоду.
— За козявками наблюдают другие козявки, а за теми — третьи. Сговор исключен. Вихров в доле, и он не мудак, чтобы допустить утечки. Его голова полетит первой. А на нас компромат годами собирать придется — и кто собирать-то будет? Прокуратура, которая у нас на зарплате сидит, или менты, живущие на наше подаяние? Мы сегодня пишем законы и претворяем их в жизнь, а не кучка болтунов, сверкающих гнилыми зубами на экранах.
Сарафанов вздохнул. Он терпеть не мог разглагольствований Тихомирова, особенно когда тот выпьет.
— Это не зал суда, Михаил Абрамыч. Не затрачивай слюну понапрасну. С тобой никто не спорит.
В комнате повисла тишина. Адвокат разлил коньяк по рюмкам. Лицо его раскраснелось, и Сарафанов чувствовал, что пора уходить. Этот граммофон до утра не замолкнет.
***
В тот момент, когда Татьяна Медведева вышла из салона красоты, к ней подошел высокий мужчина лет сорока. Приятный, широкоплечий, с ямочкой на подбородке.