Труден путь до тебя, небо!   ::   Апенченко Ольга

— Теперь она уже не совсем загадка, — говорил про невесомость после тренировок ученый. — Теперь мы знаем, что можно и пить, и есть, и работать, не веся при этом абсолютно ни грамма.

— Абсолютно ли? — придирчиво спрашивал его коллега. — Как ты ни крути, а абсолютная невесомость будет только в космосе. И неизвестно еще, какие она фокусы выкинет… Настоящее исследование, настоящая научная работа начнется там.

В тот день ученые подвели итоги проведенным с космонавтами тренировкам в условиях невесомости. Между прочим, там была такая строчка: «Лучше показатели при воздействии невесомости и при переходе от невесомости к перегрузкам у слушателей…» Дальше идет перечень фамилий, и где-то в середине этого списка: «Гагарин». В середине. Тогда еще ученые не знали, что ему, одному из многих названных, суждено продолжить их исследования — первому на себе испытать, что же такое настоящая невесомость. Не те десятки секунд, искусственно созданных в самолете, а более часа — в космическом корабле.

Восторги. Овации. Все это понятно. Но ученый остается ученым. Он с нетерпением ждал, когда они кончатся, чтобы в спокойной обстановке спросить Юрия Гагарина:

— Ну, как невесомость?

— Чудно сначала… Непривычно… Хоть и ожидал — летал в самолете, знал, что это такое, но то ведь было несколько секунд, а тут минуту летишь, пять, полчаса — и все паришь над креслом… Но потом освоился.