В степи опаленной   ::   Стрехнин Юрий Федорович

Впрочем, довольно скоро я догадался, что эту печать на ее лицо наложило военное лихолетье и что она значительно моложе, чем выглядит. Слегка вздернутый нос и две ямочки, появлявшиеся на щеках, когда она, что случалось очень редко, улыбалась, говорили, что по натуре она добродушна, общительна и, вероятно, даже смешлива. Звали ее Ефросинья Ивановна. Впрочем, так представилась она лишь по моему решительному настоянию, признавшись, что привыкла к обращению просто по имени.

Сваей тревогой Ефросинья Ивановна поделилась со мной в первый же день, как я обосновался у нее. От нее я услышал и о бродячем фрице.

- С зимы, как прогнали немцев, стали его у нас замечать, - рассказывала она. - В первый раз заметили женщины, когда в поле к ометам за соломой пошли. Только подходят - как стребанет из соломы кто-то в немецкой шинели и - за омет! Женщины скорее в деревню обратно, сообщили в сельсовет, тот - в милицию. Приехала она верхами. Все объездили - никаких следов... Обругали наших баб: помстилось-де! А какое - помстилось... И еще того фрица видели возле деревни, у молочной фермы, пустой. Только издали видели. Близко он не подпускает, будто сквозь землю проваливается. А одна женщина на своем огороде его ночью видела...

- Что ему на огороде делать? Там же ничего не осталось.

- Кто его знает... А у сестры моей, отсюда через четыре двора, ночью кто-то в погреб лез. Услыхали, из хаты вышли, спугнули. А днем посмотрели грязь тогда еще стояла, - а в ней следы от немецких сапог, с заклепками.

- Ну и напуганы же вы...