Выбор   ::   Бондарев Ю В

 - Сзади какие-то туристы американцы на набережной, наблюдают сверху, а я спиной загораживаю мольберт и думаю: что за наваждение? Что за подмена? Вокруг свет, солнце, сверканье воды, а на холсте ночь... До сих пор не могу объяснить странной метаморфозы. Ты видел эту картину, Саша, помнишь?

- М-да, лунная ночь, - пробормотал Лопатин.

- Зачем ты рассказал это, папа? - спросила Виктория, и морщинка раздражения прорезала ее переносицу. - Неужели так похоже, что чудесное летнее солнце я выдаю за унылую луну? Нет, па... - Она пересела ближе к нему, на краешек свободного стула, прикоснулась пальцем к его руке. - Нет, па, ты всегда будешь смотреть на меня, как на ребенка. Не обманывай себя. Я уже взрослая. Па, я ведь знаю, что и тебя и меня выбили из колеи, - добавила она шепотом с покаянным дрожанием губ в полуулыбке. - Прости меня и маму. Хотя мы обе не виноваты. Но ты прости...

Она опустила голову, и ему стало тягостно и жалко ее в этой неожиданной всепонимающей покорности.

- Послушай, дочь, - он взял Викторию за подбородок, приподнял голову, заглянул в глаза, недавно отчужденные, хмурые, и увидел струистую грустную их глубину, такое знакомое выражение, какое бывало во взгляде молодой Марии, напоминающем теплую тень на траве. - Я хотел сказать, что в твоей жизни только началось утро. Что бы ни было, еще утро. Все пройдет, дочь.