Взятие Великошумска   ::   Леонов Леонид

Одини забрел на дымок. "Чего ты печальная, хозяйка?" - "А что тебе, дедка, печаль моя?" - отвечает. "Ежели грех мутит, то не беги. Им спасаемся, в ем огонь. Без него погнили бы от святости. - Она сперва брыкается, как всякая верная жена... совесть заглушить, чтоб удовольствию не мешала. - А коли хочешь свой огонь притушить, на, отпей глоток". Пригубила она из его ковша, да и проглотила горошинку, и с того сына родила. Мужу так объясняла, а как в точности было, науке неизвестно. Назвали сына Покати-Горошком. Стал парнишечка расти, матереть не по годам. По седьмому году кралю себе завел, даже перстеньками обменялись. Чистенькая да кроткая, ровно яблонька, только никогда, никогда не осыпается ее цвет. Словом, та красавица! Скажи, с каждым днем расширялось у него сердце к этой барышне, пока и ее змей не уволок. Тут заказал он родителю железный батожок, чтоб ни сломать, ни согнуть. "Отвоюю я себе невесту, а тебе дочерей. А из этого зеленого бабника наделаю костей в полном, как говорится, объеме". Всей округой и сготовили ему три палки. Две Покати-Горошек сразу в узелок повязал, скорбно посмеялся: "Нет, эта мне негожая!" А про третью, что семь кузнецов ковали, сказал: "Это моя палка". Мать ему сухарцов насушила, фотокарточки с каждой дочки дала; хоть и переросли, а признать можно. Отправляется в путешествие!

На пятые сутки попадается ему при горелом селе мужчина, тощий да длинный да коряжистый, на башку короб берестяный надет. Облокотился о колоколенку, куполок промял, плюется...