Взятие Великошумска   ::   Леонов Леонид

Бледной зимней окраски бальзамины не совсем застилали свет в окнах. Все же стреляная противотанковая гильза, сплющенная сверху, снабженная бензином и фитилем, горела на столе, придавая особую, как в храме, торжественность собранию... Шоферы долго стелили салфетку на краешке стола, доставали припасы, выдавали молодке чай на заварку, пока генерал не прекратил их неуместную суетню.

- И кстати, дайте конфеток мальчику, капитан... - сердясь и сквозь зубы приказал генерал. - Понимать надо... Сам же жалобился, что детей в эвакуации оставил! - И хотя это было сказано вполголоса, тень одобрительной улыбки поочередно прошла по всем лицам, кроме старухина. - От отца, что ли, открытки-то?

- Не, то от дядьки, товарищ военный. А батька у него нет. Никогда он сынка не приголубит. Вот все собирается письмо написать... батьку в могилку, - сказала по-украински женщина с закушенными губами, обернувшись к окну, как бы затем, чтоб поправить занавеску.

- Не бойсь, махонький... ешь, сиротка. А немцу, что дружков твоих в колодец побросал да животиной дохлой сверху накрыл, чтобы не вылезали, капут, капут немцу! Ешь, родной... в Германии еще добудем. Душу вытряхнем, а добудем... если начальство разрешит, - добавил сержант, испытующе покосись на генерала, который с наслаждением вдыхал хмельной и сытный пар из стакана.

- Данке шен{2}, - кротко, забито сказал мальчик.

- Слышали? - зловеще окликнул усач свое собрание, которое вдруг заежилось и недобро пошевелилось.