Евангелие палача   ::   Вайнеры Братья

Его -- как особо опасного рецидивиста -- безусловно, подвели бы под вышку, но в это время у нас вовсю развернулся мягкотелый послевоенный альтруизм, поскольку на пару лет отменили смертную казнь и карательные органы оказались перед лицом врагов народа как без рук. И укатил дед Наннос отбывать последнюю четверть своего долгого века в Усольлаг. Не думал, не гадал, что еще с детства помнил о нем нынешний майор госбезопасности Владислав Ипполитович Лютостанский. Лютостанский, гнойный пидор, бледно припудренный, извивался перед моим столом спирохетой, прижимал влажные ладошки к впалой груди, ярко пылал своими глазами возбужденной саранчи, и все уверял, и убеждал, и доказывал: -- Павел Егорович, не отказывайся, поверь мне -- это будет изумительно!.. О, как потеплели, как упростились наши отношения за последнее время, как сблизились мы! Он не называл меня уставным лтоварищ полковник". И имел на это право: первым поздравил меня с папахой, сообщив, что новый министр Игнатьев уже подписал приказ. Я об этом не знал. А Лютостанский знал -- ему Мишка Рюмин шепнул доверительно. Он не называл меня официально лтоварищ Хваткин", поскольку мы были действительно близкими товарищами, делавшими одно большое дело. И не называл меня на лвы", а говорил лты" -даже не от фамильярности, а скорее от нетерпения, потому что в своих сумасшедших грезах видел Миньку завтрашним министром, а себя -- его первым минестрелем, главным советчиком, подсказчиком, научным руководителем, шефом всей контрразведывательной системы, началь- ником внутренней политической полиции -- то есть, в частности, и моим непосредственным хозяином. А начальник говорить подчиненному лвы" не может. И ему не терпелось хоть с этой стороны приблизить час торжества.