Ада Даллас   ::   Уильямс Верт

И тем не менее я почувствовал огромное облегчение, словно человек, которому сообщили,что приговор о пожизненном тюремном заключении отменен.



СТИВ ДЖЕКСОН



Ранним вечером, когда небо еще голубое, а солнце уже желтое, мы подъехали к Капитолию и начали готовиться к телевизионной передаче. Никто не пытался помешать нам. Либо Янси получил от кого-то хороший совет на сей счет, либо у него самого хватило ума понять, что любая попытка сорвать мое выступление только придаст событию еще более сенсационный характер.

Я помог операторам и техникам выгрузить из машины тяжелое оборудование. Больше мне нечего было делать, и я стал наблюдать, как солнце – большой алый шар на ниточке – медленно опускается за верхушки деревьев и крыши. Освещенные его лучами, ярко зеленели лужайки вокруг Капитолия. Время от времени я бросал взгляды на белую башнеобразную громадину этого здания, отвесно вздымавшегося в розоватую голубизну неба. Посыпанные белым песком дорожки прорезали лужайки там и сям и обегали статую Хьюи Лонга.

Он стоял, устремив бесстрастный взгляд в пылавшее на западе небо. А когда закат погас и небо из голубого стало серым, а потом фиолетовым, луч никогда не выключавшегося прожектора вытянул, залив желтым светом, фигуру Лонга, неподвижного, как языческое божество.

Начало темнеть. Я наблюдал за бесконечной возней техников с камерами, прожекторами и проводами, чувствуя себя далеким и отрешенным от того, что они делали. Между тем они делали это для меня.