Записки старого петербуржца   ::   Успенский Лев

Я, как это легко понять, говорю обисторически значимых топонимах. Не обо всяких, но именно о значимых, точнее, значительных с более общей и с менее профессиональной точки зрения. Иногда по историческим (как, скажем, московский топоним «Лефортово») причинам. Иной раз по историко-социологическим (например, наши названия улиц Петроградской стороны, восходящие к именам петровских и послепетровских рабочих слободок — Пушкарская, Зеленина (Зелейная, т. е. Пороховая), Ружейная (т. е. Оружейная) — или представляющие интерес языкового курьеза — уже мною упоминавшаяся Моховая-Хамовая, та же Зеленина-Зелейная) основаниям… Можно указать множество свойств и особенностей, делающих имя места драгоценным свидетелем чего-либо, что только через него и может быть восстановлено. Есть в Белоруссии местечко Викторка, и, кроме как в звуке этого имени, восходящего к латинско-польскому «виктория» (победа), нигде не сохранилось живого воспоминания о битве, некогда разыгравшейся возле него, о победе, одержанной одной из сторон, о славе воинов, о горестях побежденных… Очень бережно надо обращаться со старыми именами, очень осторожно и вдумчиво давать новые.

Мы присутствуем при чрезвычайно импозантном градостроительном мероприятии — при возникновении на северо-западной окраине Васильевского острова нового и великолепного городского района, вырастающего не только «из тони блат», но буквально из хлябей морских, на намытой со дна залива новой территории.