Записки старого петербуржца   ::   Успенский Лев

Что видели, что слышали -

О том не говорят…

А многое могло открываться им вглухие петербургские полночи, в Достоевской измороси, в гоголевских метелях, в лермонтовском промозглом тумане:

Вы видели ль преступника,

Как в горести немой

От совести убежища

Он ищет в час ночной?

Вы видели ль — сиротушка,

Прижавшись в уголок,

Как просит у прохожего,

Чтоб бедной ей помог?

Но фонарики того Петербурга были «народ все деловой», были все «чиновники-сановники, все люди с головой».

Они на то поставлены,

Чтоб видел их народ,

Чтоб величались, славились,

Но только без хлопот.

Им, дескать, не приказано

Вокруг себя смотреть.

Одна у них обязанность -

Стоять тут и гореть,

Да и гореть, покудова

Кто не задует их…

Так что же им тревожиться

О горестях людских?

Поэт спрашивает, но ему никто не отвечает.

Фонарики-сударики

Горят себе горят.

Что видели, что слышали -

О том не говорят!

С раннего детства я слышал эти слова, этот жалостный напев. И валики разбитой шарманки ныли эту песню в узком питерском дворе. И няня моя напевала ее, возвращаясь со мной домой по снежным улицам в час зажигания огней. И возможно, именно поэтому городские фонари моего Ленинграда всю жизнь глядят мне в душу, кажутся, каждый по-своему, выражением своего времени, своей эпохи.

…В осенних сумерках рейсовый самолет приближался к Ленинграду.