Завтра будет поздно   ::   Дружинин Владимир Николаевич

Я коротко сказал, что мне нужно, хотя мы оглашаем списки пленных, на той стороне его, Фюрста, все-таки считают мертвым и прославляют его. Мы хотим опровергнуть легенду. Для этого со мной прибыл фотограф.

Фюрст не изменил позы. Я напрасно пытался поймать его взгляд. Он смотрел куда-то поверх моего плеча, в одну точку. Я не ощутил в нем враждебности. Нет, скорее безразличие. Он как будто и не слышал меня.

- Вашей семье, я полагаю, не безразлично, живы вы или нет, - прибавил я.

Он шевельнулся.

- Вы слышите? - спросил я.

Метелица уже бегал вокруг Фюрста, целился, подталкивал плечом.

- Хорошо. Ради них, - произнес Фюрст глухо.

- Снимайте, - приказал я.

Метелица щелкнул фотоаппаратом.

- Еще не все, - сказал я. - Прочтите это.

Я дал Фюрсту письмо, подписанное "Буб". Он читал медленно, чуть двигая губами.

- Вас интересует его судьба? - произнес он недоверчиво и опять отвел взгляд. - Да, был такой. Мои креатуры?

Он повел плечом.

Я протянул руку, чтобы взять бумагу у Фюрста. Он еще не расстался с ней. Он читал снова, лицом к окну, как будто разглядывая листок на свет. Потом нехотя подал мне. Пальцы его дрожали.

- У меня есть копия, - сказал я и открыл планшетку. - Могу подарить на память.

Фюрст смешался. Он поблагодарил, нерешительно и даже с испугом. Собрался сказать что-то, но не смог и четко, истово откозырял"

В тот же вечер Михальская отстукала текст листовки о Фюрсте.