Земля, до восстребования   ::   Воробьев Евгений Захарович

Нет человека на белом свете, кому была бы известна вся тюремная география Этьена: Милан - Турин - римская "Реджина чели" - Кастельфранко дель Эмилия - пересыльная тюрьма в Неаполе - Санто-Стефано - крепость в Гаэте - снова Кастельфранко дель Эмилия - Вена - Маутхаузен - Мельк Эбензее...

И сколько его память, пребывавшая за решетками, засовами, запорами, замками и колючей проволокой, хранит примеров человеческой низости и человеческого благородства, бескорыстия и алчности, предательства и дружбы.

Из друзей в серо-коричневой одежде он чаще всего с любовью и нежностью вспоминал Бруно, Лючетти, Марьяни. И всех троих он незаслуженно обидел, не сказав им всей правды о себе, правды, которую друзья тысячу раз заслужили.

Вот уж кому не угрожает известность, а тем более слава, так это военному разведчику. И закономерно, что наш народ не знает людей той профессии, к которой принадлежит Этьен. Да и как народу знать их фамилии, когда они сами нередко вынуждены забывать свои имена, фамилии, адреса, отказываются от них, заменяя другими?

Лет двадцать назад отец сказал ему при прощании: "Приезжать сюда, в Чаусы, в отпуск ты не можешь. Но хоть какой-нибудь адрес у тебя есть? Или адрес так быстро меняется, что мое письмо тебя не сможет догнать?" "Адрес у меня как раз постоянный, - отшучивался Левушка. - Земля, до востребования".

Стало стыдно, что он так редко вспоминал отца.