Жизнь на Самоа   ::   Стивенсон Роберт Льюис

А ведь только вчера я сетовал на свою невосприимчивость к суевериям! Неужели и меня засасывает? Неужели и я превращаюсь в трепещущего безумца наподобие моих соседей? По временам мне казалось, что удары — это эхо, а смех — только птичий гомон. Крики здешних птиц удивительно близки к человеческому голосу. На заходе солнца гора Ваэа звенит от их пронзительных выкриков, напоминающих перекличку веселых детей, разбежавшихся в разные стороны. Говоря серьезно, я думаю, что в стуке повинны дровосеки из Танунгаманоно note 37 , тайком рубившие лес выше меня. А что касается смеха, то к Фэнни приходила женщина с двумя детьми за разрешением половить креветок в ручье. Без сомнения, их я и слышал. Вернулся я как раз вовремя, чтобы успеть умыться, переодеться и в ожидании обеда начать этот набросок письма, которое надо закончить до того, как явится Генри на свой урок «длинных фраз».

Обед: тушеное мясо с картошкой, печеные бананы, свежий хлеб только что из духовки, ананас в кларете. Последние дни мы роскошествуем, после того как некоторое время сидели на мели. Теперь наслаждаемся, точно боги обжорства.

Льюис. 4 ноября



Фэнни остро нуждалась в отдыхе. Наш милый Пауль взялся строить домик для уток, и она решила предоставить его самому себе и не вмешиваться. Но домик развалился, и ей-таки пришлось приложить к нему руки. Затем он собрался оборудовать место, где поят свиней. Она опять не стала вмешиваться. Пауль смастерил лестницу, по которой свиньи, должно быть, удерут сегодня вечером, и сам чуть не плакал.