Факир против мафии   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

— Да, — сказал Дубинин дрогнувшим голосом, — вы правы. Для нас это было огромным ударом. Но… — тут он вздохнул, — мы с моими товарищами по партии обязаны продолжить дело, которое начала Елена Сергеевна. Хотя бы ради ее светлой памяти.

Андрей Горшков выдержал паузу, давая понять, что разделяет скорбь политика, затем сказал:

— Эдуард Васильевич, я понимаю ваши чувства. Но мой долг спросить вас: не замечали ли вы чего-нибудь странного в поведении Канунниковой? Ну, может быть, она как-то особенно нервно себя вела?

По тонким губам Дубинина пробежала усмешка.

— А вы как думаете? — резко спросил он. — Конечно, Лена нервничала. Ведь в эту ночь решалось политическое будущее нашей партии. Увы, будущее оказалось безрадостным. Как вы уже знаете, в Думу мы не прошли.

Горшков вновь изобразил на конопатом лице сочувствие и спросил:

— Елена Сергеевна была сильно расстроена?

— Сказать, что она была расстроена, значит, ничего не сказать, — ответил Дубинин. — Она была просто убита результатами голосования. Никто из нас не ожидал столь сокрушительного провала.

Горшков сдвинул рыжеватые брови, кашлянул в кулак и спросил неуверенным, запинающимся голосом:

— Эдуард Васильевич, по-вашему, Елена Сергеевна могла решиться на… самоубийство?

Серые глаза Дубинина вспыхнули холодноватым огоньком, казалось, он был оскорблен диким предположением следователя до самой глубины своей партийной души.