JК
Боберман-стюдебеккер :: Алмазов Борис Александрович
Страница: 30 из 44 — Я пораньше отпросился… Мол, как тут у вас…
Георгин от восторга ходил на задних лапах и бил чечетку.
Глава тринадцатая
— Со школой, видите, тоже «не кругло»…
… — сказал отец, когда Вовка с Георгином приплелись домой. В школу их не приняли, а вот на собачью площадку пригласили.
— Для прохождения, так сказать, курса молодого бойца! — сказал старичок с помидорными щечками и кустистыми бровями: тренер-кинолог. Так он себя назвал.
Был он подтянут, молодцеват, как и положено старому военному. Он весело сверкал пластмассовыми зубами. Бодро похлопывал трехпалой варежкой крепкие барьеры, прочные лестницы, притоптывал ногой в белой бурке с луковичным кожаным носком по бумам и прочим замысловатым приспособлениям собачьего воспитания.
Георгин его настроения не разделял. Ссутулившись, как американский безработный, он уныло взирал на площадку и на своих будущих однокашников.
Кинолог же при виде Георгина полез в нагрудный внутренний карман за очками. Он обошел стюдебеккера вокруг, беззвучно шевеля морщинистыми, гладко выбритыми щечками и закатывая голубые глазки под мерлушковую папаху.
— Пятнадцать! — сказал он наконец. — По самым скромным подсчетам, пятнадцать. Но пятнадцать — наверняка!
— Чего пятнадцать? — не понял Вовка, опасаясь, не рублей ли.
— Пятнадцать признаков разных пород.
Георгин от восторга ходил на задних лапах и бил чечетку.
Глава тринадцатая
— Со школой, видите, тоже «не кругло»…
… — сказал отец, когда Вовка с Георгином приплелись домой. В школу их не приняли, а вот на собачью площадку пригласили.
— Для прохождения, так сказать, курса молодого бойца! — сказал старичок с помидорными щечками и кустистыми бровями: тренер-кинолог. Так он себя назвал.
Был он подтянут, молодцеват, как и положено старому военному. Он весело сверкал пластмассовыми зубами. Бодро похлопывал трехпалой варежкой крепкие барьеры, прочные лестницы, притоптывал ногой в белой бурке с луковичным кожаным носком по бумам и прочим замысловатым приспособлениям собачьего воспитания.
Георгин его настроения не разделял. Ссутулившись, как американский безработный, он уныло взирал на площадку и на своих будущих однокашников.
Кинолог же при виде Георгина полез в нагрудный внутренний карман за очками. Он обошел стюдебеккера вокруг, беззвучно шевеля морщинистыми, гладко выбритыми щечками и закатывая голубые глазки под мерлушковую папаху.
— Пятнадцать! — сказал он наконец. — По самым скромным подсчетам, пятнадцать. Но пятнадцать — наверняка!
— Чего пятнадцать? — не понял Вовка, опасаясь, не рублей ли.
— Пятнадцать признаков разных пород.