Дела собачьи   ::   Басанович Марина Борисовна

– Ну, мы не хирургия, а физиология, – терпеливо и спокойно начала она, но я невежливо перебила:

– Что может спасти эту собаку?

– Только адекватная замена, – уже сухо и лаконично ответила она и вышла.

Я тупо стояла в кабинете и соображала, что еще можно сделать. Вошла лаборантка. Обычно студентам не разрешается звонить по служебным телефонам, но лица на мне не было, и она не возразила, когда я, схватив телефонную трубку, стала лихорадочно набирать номер телефона:

– Наталья! Быстро на физиологию! Жду у входа!

Наташка – моя самая близкая подружка. Мы дружим и сейчас. Она тоже ветеринарный врач. Но тогда, не пройдя по конкурсу при поступлении в ветеринарную академию, она устроилась работать лаборантом на кафедру оперативной хирургии. Она такая же заядлая собачница, как и я, поэтому все уловила с полуслова, объяснять долго не пришлось. Поразмыслив минуту, она сказала:

– А может, попробуем зашить? Ведь все равно ничего не успеем сделать, да и замены так быстро не найти. А вдруг получится?

– Ну ты даешь! Я себя считала генератором бредовых идей, но до тебя мне шагать и шагать! Мы ведь хирургию еще не изучали, разве что анатомию. Ты хоть представляешь, как эту псину разрежут, да не стерильными инструментами, и до кучи – передозировка общего наркоза? Мало не покажется…

– А я видела, как сшивают. Правда, сама не делала… Кабы знать – смотрела бы в оба глаза. Чего уж теперь! Другие варианты есть? – мы поглядели друг на друга. – Других вариантов нет! Как я понимаю, штопать будем у нас. – И она скрылась за дверью.

Следующие два часа были не из легких.