Форма воды   ::   Камиллери Андреа

– Объясни мне самое главное: зачем ты записал ваш разговор? Собирался его шантажировать?

– И как же это? Словами, что он сказал по телефону? Слова ж – это дело такое, вылетели и нету.

– Тогда зачем?

– Поверите – хорошо, а нет – я переживу. Я этот разговор записал, чтоб мне его потом изучить, а то меня – а я человек театральный – он не убеждал.

– Не понимаю.

– Давайте так: допустим, то, что здесь записано, должно быть представлено на сцене, да? Теперь я, персонаж Пино, звоню с утра пораньше персонажу Риццо и говорю, что нашел мертвым человека, которому он и секретарь, и преданный друг, и товарищ по партии. Родней родного брата. А персонаж Риццо сидит себе и в ус не дует, спокойный, как удав, не тревожится, не спрашивает, где мы его нашли, от чего он умер, может, застрелили его или он в аварии погиб. Ничегошеньки, спрашивает только, почему мы решили позвонить именно ему. По-вашему, это нормально звучит?

– Нет. Продолжай.

– Никакого изумления, вот. Наоборот, пробует отгородиться от покойника, будто речь идет, примерно, о малознакомом. И сразу велит идти и делать, что полагается, то бишь заявлять в полицию. И трубку кладет. Не-е, комиссар, как пьеса это все будет неубедительно, публика засмеет, непохоже на правду.

Монтальбано отпустил Пино, оставив себе листок. Когда мусорщик ушел, он перечитал его еще раз.

Было похоже на правду, еще как похоже.