Философия кошки   ::   Елизаров Евгений Дмитриевич

Просто поразительно, как эти существа умеют устраиваться на таком узком пространстве!

Она лежит надо мной в позе какого-то глубокого философского сосредоточения; напряжение методически развертывающейся мысли уже знакомым нам жирным курсивом начертано на всем ее интеллигентном отрешенном от мимолетного и суетного облике. Разумеется, иная архитектура тела, равно, впрочем, как и другая парадигма мышления, диктуют отличные от наших, свойственных человеку, формы погружения в мир отвлеченных понятий; поэтому какой-нибудь кошачий Роден, наверное, изобразил бы эту «Мыслительницу» именно на такой чугунной ванне. Ведь, кроме всего прочего, подобный пьедестал позволил бы серьезно задуматься о неких общих (для соединивших свою жизнь и судьбу людей и их четвероногих питомцев) принципах развития интеллектуальной культуры. А может даже проследить некую (и в самом деле никогда не прерываемую) связь времен, подтвердить преемственность единых философских традиций, которые незримым пунктиром пронзают пространство и время, что пролегли меж памятной ванной, когда-то прославившей древние Сиракузы, и той, на которой сейчас возлежит моя пытливая кошка.

Кстати, о позе. Лежат кошки по-разному, и классифицировать что-либо здесь трудно. Особенно, когда они, исполненные нежностью и любовью, пытаются пристроиться рядом. В эту минуту ласковые тянущиеся к нам создания способны занять самые фантастические, более того, противоречащие всем законам физиологии (а подчас даже и физики) положения, и при этом, вопреки любым неудобствам, которые обязана вызывать у них принимаемая поза, мурлыкать какие-то теплые признания нам. Там же, где кошка оказывается предоставленной самой себе, обнаруживается возможность некоторой систематизации.