Формула смерти   ::   Воронин Андрей

Лет пятнадцать результаты его исследований были закрыты, засекречены до невозможности. Даже ученые, его коллеги, не знали о том, что сделал Смоленский, не знали ровным счетом ничего и бились как рыба об лед, пытаясь открыть открытое, тратили государственные денежки. А то, что это уже существовало, сделано, спрятано, законсервировано и разрабатывалось, никто даже представить не мог. А Смоленский, царство ему небесное, ходил и смеялся, подкалывал нас. Поэтому его и не любили, когда узнали. Он, конечно, не виноват, железный занавес, понимаете ли, холодная война, враги вокруг… Целые научные институты работали, бились над проблемой, решение которой уже существовало! И ученые не догадывались об этом. Ни наши, ни зарубежные. Естественно, он не мог никому ничего рассказать, но и вести себя так он тоже не имел права. Есть же научная этика. Вот поэтому коллеги-биологи его не любили, считали хитрым, безмерно хитрым.

– Все это очень интересно, Николай Матвеевич. Давайте еще выпьем?

– А что, можно и выпить, – уже немного отрезвев, сказал Горелов. – Запросто!

Появился официант с еще одной бутылкой французского коньяка.

– И кофе, пожалуйста, – попросил Ахмедшин, глядя в лицо официанту.

Вторая бутылочка коньяка и чашечка грамотно приготовленного кофе сделали доктора наук Горелова еще более разговорчивым. Правда, говорил он уже не так связно, иногда терял нить разговора, перескакивал с темы на тему.