Год собаки. Двенадцать месяцев, четыре собаки и я   ::   Кац Джон

Одна из них – это мой путь: я брел, засунув руки в карманы, обдумывая очередную статью или книгу, которую в эти дни писал. Вторая – путь Джулиуса – прямая с ответвлениями: он время от времени отвлекался, чтобы обнюхать какой-нибудь кустик или другой, столь же заманчивый объект. На линии Стэнли видны регулярно повторяющиеся зубцы. Это он всякий раз с восторгом мчался за мячом, который я ему кидал, но в остальное время тоже придерживался тротуара.

Траектория Девона напоминала схему какой-нибудь сложной игры Национальной футбольной лиги, с бесчисленными кругами и стрелками, направленными в самые разные стороны. Сначала он бежал передо мной, но недолго, потом обегал меня несколько раз и куда-нибудь устремлялся. Все подъездные дорожки и все тропинки он должен был обследовать, проверить каждый куст, как будто в поисках отбившейся от стада овцы. Он не мог идти спокойно рядом со мной – то убегал, то возвращался большими прыжками. Сначала я все время кричал ему: «ко мне!», «жди!». Но вскоре я понял, что в сущности он меня «пасет», ни на минуту не выпуская из виду. Он никогда не убегал слишком далеко, но никогда и не останавливался, все время куда-то мчался, тяжело дыша, точно кто-то его гнал.

Смесь маниакальной устремленности и паники читалась во взгляде Девона, такие белые от ужаса глаза можно увидеть в кинофильме у лошади, наткнувшейся вдруг на гремучую змею.