JК
Фраер вору не товарищ! :: Рыжков Владимир Васильевич
Страница: 41 из 475Бизнес — такое сволочное дело, что обязательно кто-то кому-то за что-то должен.
— Вы хотите сказать, что наш директор кому-то ссудил крупную сумму, и кто-то решил её не возвращать? — Костя почесал подбородок. — Дело за малым: остается только узнать, кто.
— Зря ты ерничаешь, Константин, — вздохнул Самохин. — Это мое предположение, а предположения рано или поздно оправдываются. Хотя бы одно из них. Так что, чем больше версий, тем лучше.
— Ух, сколько здесь порнушки! — пробормотал Тарасенко, заинтересованно продолжая перебирать видеокассеты. — Назначение этой квартирки начинает прорисовываться. Возможно, Горбунов любил устраивать здесь тихие интимные оргии.
В комнату с шумом ввалился Коля Балашов. На его лице сияла загадочная улыбка, а глаза горели азартным огнем. Он всегда так светился, когда находил неоспоримые улики чего-то ужасно компрометирующего, потому как считал свою деятельность главным следственным звеном и жутко гордился ей. Можно до бесконечности заниматься умственными упражнениями и выдвигать всевозможные версии, но всего лишь одна неоспоримая вещественная улика может поставить расследование дела на правильный путь. Поэтому Николай верил только вещдокам, а не пространным гипотезам.
— Я тут кое-что раскопал интересное… — радостно сообщил он и потряс жестяной банкой из-под крупы. — Показываю один раз, чтобы не соблазнять. Вот, Костя, смотри, на банке написано «соль».
— Вы хотите сказать, что наш директор кому-то ссудил крупную сумму, и кто-то решил её не возвращать? — Костя почесал подбородок. — Дело за малым: остается только узнать, кто.
— Зря ты ерничаешь, Константин, — вздохнул Самохин. — Это мое предположение, а предположения рано или поздно оправдываются. Хотя бы одно из них. Так что, чем больше версий, тем лучше.
— Ух, сколько здесь порнушки! — пробормотал Тарасенко, заинтересованно продолжая перебирать видеокассеты. — Назначение этой квартирки начинает прорисовываться. Возможно, Горбунов любил устраивать здесь тихие интимные оргии.
В комнату с шумом ввалился Коля Балашов. На его лице сияла загадочная улыбка, а глаза горели азартным огнем. Он всегда так светился, когда находил неоспоримые улики чего-то ужасно компрометирующего, потому как считал свою деятельность главным следственным звеном и жутко гордился ей. Можно до бесконечности заниматься умственными упражнениями и выдвигать всевозможные версии, но всего лишь одна неоспоримая вещественная улика может поставить расследование дела на правильный путь. Поэтому Николай верил только вещдокам, а не пространным гипотезам.
— Я тут кое-что раскопал интересное… — радостно сообщил он и потряс жестяной банкой из-под крупы. — Показываю один раз, чтобы не соблазнять. Вот, Костя, смотри, на банке написано «соль».