JК
Корни добра :: Ашитков Сергей Ростиславович
Страница: 5 из 13Динка, мокрая от росы, рыжим пламенем вспыхивает то справа, то слева от меня, на мгновенье застывая, чтобы тревожно оглянуться и, отыскав меня взглядом, снова окунуться в чащу подлеска, оглашая тишину глухим отрывистым лаем.
Впереди сквозь белое и зеленое начинает все ярче просвечивать голубое. Там большое озеро в окружении камышовых крепей. Динка с хрустом проламывает стену камыша и с разбега окунается в озеро — бирюзовое зеркало воды вспарывает ее узкая голова. Озеро морщится мелкой рябью. Все тело собаки как у заправской пловчихи погружено в воду. Динка прекрасно плавает и очень любит воду. В этом, как и во многом другом, наши вкусы совпадают, что в немалой степени способствовало и нашей дружбе. Отношения между нами нельзя описать стандартной схемой, где есть хозяин и всецело зависимая от него, рабски преданная собака. Динка попала ко мне в позднем щенячьем возрасте — шести месяцев, т.е. с уже сформировавшимися характером и представлением об окружающем мире. В этом мире не было хозяина, которого обычно видят мутные голубые глаза щенка и запечатляют в памяти на всю жизнь. В нем была мать — такая же собака, как и сама Динка, но более опытная и сильная. Она была вожаком. Таким вожаком для Динки, как мне кажется, стал впоследствии я, занимающий в нашей разномастной стае самую верхнюю ступеньку иерархической лестницы, а ступенькой ниже была она, Динка.
Судьба моей собаки в отличие от многих собачьих судеб сложилась счастливо. У нее есть кров, пища, лидирующее положение в стае подобных ей существ и дружба с вожаком этой стаи.
Впереди сквозь белое и зеленое начинает все ярче просвечивать голубое. Там большое озеро в окружении камышовых крепей. Динка с хрустом проламывает стену камыша и с разбега окунается в озеро — бирюзовое зеркало воды вспарывает ее узкая голова. Озеро морщится мелкой рябью. Все тело собаки как у заправской пловчихи погружено в воду. Динка прекрасно плавает и очень любит воду. В этом, как и во многом другом, наши вкусы совпадают, что в немалой степени способствовало и нашей дружбе. Отношения между нами нельзя описать стандартной схемой, где есть хозяин и всецело зависимая от него, рабски преданная собака. Динка попала ко мне в позднем щенячьем возрасте — шести месяцев, т.е. с уже сформировавшимися характером и представлением об окружающем мире. В этом мире не было хозяина, которого обычно видят мутные голубые глаза щенка и запечатляют в памяти на всю жизнь. В нем была мать — такая же собака, как и сама Динка, но более опытная и сильная. Она была вожаком. Таким вожаком для Динки, как мне кажется, стал впоследствии я, занимающий в нашей разномастной стае самую верхнюю ступеньку иерархической лестницы, а ступенькой ниже была она, Динка.
Судьба моей собаки в отличие от многих собачьих судеб сложилась счастливо. У нее есть кров, пища, лидирующее положение в стае подобных ей существ и дружба с вожаком этой стаи.