Краткая история этики   ::   Гусейнов Абдусалам

Тот, кто не имеет никаких средств, но и не нуждается ни в чем из того, что можно получить с помощью этих средств, кажется более счастливым, чем тот, кто имеет много средств, но вомногом и нуждается. Итак, определение счастья как цели и того, в чем оно состоит, это первое, а средство - второе в благоразумии. Императивы благоразумия повелевают не с проблематичным условием, а с ассерторическим, всеобщим необходимым условием, которое есть у всех людей.

Я не говорю: раз ты хочешь быть счастливым, то должен делать то-то и то-то: но: так как каждый хочет быть счастливым, как он это себе заранее представляет, то он должен соблюдать то-то. Это является, таким образом, необходимым субъективным условием; я не говорю: ты должен быть счастливым - тогда это было бы объективным необходимым условием, - а я говорю: поскольку ты хочешь быть счастливым, ты должен делать то-то и то-то.

А1ы можем, однако, представить себе еще один императив, в котором цель согласована с условием и который повелевает не субъективно, а объективно, - это нравственный императив; например, "ты не должен лгать" - это не проблематичный императив, так как иначе он должен был бы означать: "если это тебе приносит вред, то ты не должен лгать"; но он требует категорически и прямо: "ты не должен лгать". Таким образом, это императив или безусловный, или с одним объективным необходимым условием. Цель при моральном императиве в сущности неопределенна, поступок определяется не целью, а восходит к свободному выбору, цель же может быть какой угодно. Моральный императив повелевает, таким образом, абсолютно, невзирая на цель.