ГОГОЛЬ-МОГОЛЬ   ::   Ласкин Александр

Сначала подумаешь: да это он! А потом все же решишь: нет, скорее, его двойник.

Гоголь с удовольствием описывал всяческие отражения, но в жизни их сторонился. Чуть не вздрагивал, заприметив на ком-то свой галстук или жилет.

Чертыхнется, назовет шельмецом. Что бы им подражать «Вечерам на хуторе», так они принялись за его одежду.

И все же помашет рукой. Улыбнется, всем видом изобразит узнавание.

На том и успокоится. Пусть не Гоголь, а гоголек. Хоть и не родственник, но и чужим не назовешь.

Так и майор Ковалев только увидел молящегося чиновника, как сразу в голове мелькнуло: брат мой! нет, больше чем брат… Нос!

Те же и Пушкин



Стоило в начале девятнадцатого века одному человеку пройтись Гоголем, как уже в середине двадцатого появился Пушкин.

Мало того, что бакенбарды и тяжелая трость, но еще смуглая кожа и толстые негритянские губы.

Не все признали великого поэта. Пошел слух, что это актер, сбежавший со съемочной площадки «Ленфильма».

Смущало то, что побег затянулся. Появился бы раз или два, а то каждый день с ним встречаешься.

Вот он томится у стенда с номером «Правды». Затем выкинул руку, в точности так, как на картине «Пушкин на лицейском экзамене», поймал такси.

Градоначальник сердится…



А чему тут, собственно, удивляться? Ведь к появлению Онегина ленинградцы отнеслись с явным интересом. Наизусть заучивали поэму некоего Хазина, описавшего прогулки этого героя по Ленинграду.

Потом Онегину указали на его место.