ЛСД - мой трудный ребенок   ::   Хофманн Альберт

В поле и лесу, и мире животных, сокрытом там, даже в любом саду, реальность воспринимается как более реальная, старая, глубокая и более удивительная, чем что-либо, созданное людьми, как нечто вечное, что останется после того, как безжизненный, механический конкретный мир снова исчезнет, придет в упадок и разрушится. В побегах, ростках, цветах, плодах, отмирании и возрождении растений, в их взаимоотношении с солнцем, чей свет они превращают в химическую энергию в виде органических соединений, из которых построено все живое на земле; в растениях проявляется та самая таинственная, непрестанная, вечная жизненная энергия, которая порождает нас и снова забирает нас в свое лоно, где мы покоимся и соединяемся со всем живым.

Мы не подводим к сентиментальной восторженности природой, к девизу "назад к природе", в понимании Руссо. Это романтическое движение, которое искало идиллию в природе, тоже можно объяснить человеческим чувством отстранения от природы. Сегодня же необходимо восприятие единства всего живого, осознание всеобъемлющей реальности, которое тем реже случается самопроизвольно, чем больше первобытная флора и фауна нашей матери земли уступает место мертвой технологии.

Мистерия и Миф Представление о реальности как о "Я", стоящем рядом с миром, противоположном внешнему миру, начало формироваться, как упоминалось в цитате из Бенна, в южной части европейского континента, в античной Греции. Несомненно, люди в то время знали о страданиях от такого расщепления сознания.