JК
Ганибалл :: Харрис Томас
Страница: 7 из 569Кстати, эти ребята из Группы по освобождению заложников, эти ковбои хреновы, как они вас прозвали, Старлинг, когда вы их всех обставили? Энни Оукли?
– Гадюка Оукли, – ответила она и отвернулась к окну.
В этом провонявшем микроавтобусе наружного наблюдения, набитом мужчинами, под их пронизывающими взглядами Старлинг чувствовала себя страшно одинокой. Запахи мужских дезодорантов – «Чапс», «Брют», «Олд Спайс», – да еще пота и кожи. Ощущала она и страх – на вкус он был как медная монетка под языком.
Образ в памяти: отец, от которого пахнет табаком и дешевым мылом, чистит апельсин складным ножом, у которого кончик лезвия отломан, и делится с нею. Огни задних фонарей отцовского пикапа исчезли в ночи, когда он отправился в последний ночной объезд, во время которого и был убит. Его одежда в шкафу. Его ковбойка.
Несколько хороших вещей в ее нынешнем шкафу, которые она так ни разу и не надела. Грустные выходные платья на вешалках, как заброшенные игрушки на чердаке…
– Через десять минут будем на месте, – обернувшись, сообщил водитель.
Бригем глянул вперед сквозь лобовое стекло и проверил по часам время.
– Поглядите все на план, – сказал он. План квартала был грубо и поспешно изображен фломастером. Еще у Бригема имелся смазанный поэтажный план дома, присланный по факсу из Департамента строительства. – Здание рыбного рынка расположено в сплошной линии магазинов и складов вдоль реки. Парсел-стрит вот здесь упирается в Риверсайд Авеню, там небольшая площадь, прямо перед рыбным рынком.
– Гадюка Оукли, – ответила она и отвернулась к окну.
В этом провонявшем микроавтобусе наружного наблюдения, набитом мужчинами, под их пронизывающими взглядами Старлинг чувствовала себя страшно одинокой. Запахи мужских дезодорантов – «Чапс», «Брют», «Олд Спайс», – да еще пота и кожи. Ощущала она и страх – на вкус он был как медная монетка под языком.
Образ в памяти: отец, от которого пахнет табаком и дешевым мылом, чистит апельсин складным ножом, у которого кончик лезвия отломан, и делится с нею. Огни задних фонарей отцовского пикапа исчезли в ночи, когда он отправился в последний ночной объезд, во время которого и был убит. Его одежда в шкафу. Его ковбойка.
Несколько хороших вещей в ее нынешнем шкафу, которые она так ни разу и не надела. Грустные выходные платья на вешалках, как заброшенные игрушки на чердаке…
– Через десять минут будем на месте, – обернувшись, сообщил водитель.
Бригем глянул вперед сквозь лобовое стекло и проверил по часам время.
– Поглядите все на план, – сказал он. План квартала был грубо и поспешно изображен фломастером. Еще у Бригема имелся смазанный поэтажный план дома, присланный по факсу из Департамента строительства. – Здание рыбного рынка расположено в сплошной линии магазинов и складов вдоль реки. Парсел-стрит вот здесь упирается в Риверсайд Авеню, там небольшая площадь, прямо перед рыбным рынком.