Моя политическая биография   ::   Лимонов Эдуард

В 1997 году идеальным нацболом партии стал порывистый, хулиганистый Андрей Гребнев. Председатель питерских штурмовиков обладал харизматическим влиянием уличного лидера. Его пацаны его любили. Он был способен в течении нескольких часов организовать пикет или налёт на объект. Поэт, атаман, он наслаждался ролью возмутителя спокойствия в городе интеллектуалов. "Штурмовики" его конечно были достойным ответом на образ благородного города белых ночей, музыкантов, родины поэта-академика Бродского. Популярность Гребнева в 1997 и 1998 годах была сродни популярности рок-идола. Сознаюсь, что Андрей Гребнев нравился мне всецело, напоминал меня самого в моей рабочей молодости и я его долгое время втайне предпочитал.

В 1998 году мы приветствовали лидера латвийских нацболов Костю маузера. Высокий, тонкий, фотогеничный он мог быть американским киноактёром, а стал национал-большевиком. Остроумный, экзотичный, работал в опасном чужом государстве.

В 1999 году тип идеального национал-большевика резко сменился. Им стал Дима Бахур, ставший мгновенно известный в стране проходя по делу Михалкова: скандал, четыре месяца в Бутырке, туберкулёз. К осени того же года идеальными нацболами стали 15 севастопольцев. Когда они вышли из тюрьмы в январе 2000 года каждый зелёный пацан в партии мечтал стать таким же крутым как они.

В 2001 году безусловными героями стали ребята проходившие по рижскому делу: Соловей, Журкин, Гафаров.