JК
Моя политическая биография :: Лимонов Эдуард
Страница: 306 из 321Характерно, что во время ночного путешествия в автомобиле через Алтай в свете жирофар подполковник Кузнецов много раз причитал: "За что же ты нас так не любишь!" Множество раз! Силясь уверить себя, что они не охранка без конца слушали "Глеб Жеглов и Володя Шарапов" и "Чека" ("Чека, оно жило во все века!")
Помимо статей, 19 января я отправил по рижскому делу письма Патрушеву и Иванову, соответственно главам ФСБ и МИДа под заголовком "Господа, вы нарушили Конституцию", где писал: "В плане моральном - совершена подлость, в плане профессиональном - совершена также подлость",-писал я, и закончил письмо так: "Поминаю, что вежливость требует поставить "с уважением", но рука моя не поднимается. Вы сдали ребят в тюрьму!"
То есть я осложнил свои отношения с ними. А что я должен был делать? Они засылали ко мне провокаторов, предлагая "взорвать"; на столе у меня лежала копия письма господина Шульца, заместителя Патрушева, ответ депутату ГосДумы Алкснису на его запрос, где чёрным по белому он признавал, что да, они сдали национал - большевиков латвийским властям. Что я должен был делать? Дипломатически заискивать пред ними? Они бы всё равно продолжили разработку.
26 января у меня в квартире, у единственного во всём доме, вырубили телефон и свет.
6 февраля в двенадцатом часу ночи позвонил человек с голосом "кинозлодея". Отрекомендовался Володей Графом. "Я от папы. Что же ты не выполняешь обязательств..." На завтра я выяснил, что никакого Графа в окружении Быкова нет, и никто никогда не называл Быкова "папой".
Кашемировый передал Тишину, что отомстит мне за упоминание о нём в статье в "Лимонке" (фамилия его там не фигурировала), что он даёт мне неделю срока. И стал вбивать клин между мною и лидером московской организации Тишиным. "Против тебя, Толь, я ничего не имею. А ему я отомщу."
В эпилоге моей книги "Охота на Быкова" я рассказал о той нездоровой атмосфере душного колпака, в которой я жил по воле ФСБ последние месяцы на свободе.
Вот небольшая цитата: "В конце февраля я отправился в Ростов - на Дону. Там с самого вокзала за мной было установлено наружное наблюдение.
Помимо статей, 19 января я отправил по рижскому делу письма Патрушеву и Иванову, соответственно главам ФСБ и МИДа под заголовком "Господа, вы нарушили Конституцию", где писал: "В плане моральном - совершена подлость, в плане профессиональном - совершена также подлость",-писал я, и закончил письмо так: "Поминаю, что вежливость требует поставить "с уважением", но рука моя не поднимается. Вы сдали ребят в тюрьму!"
То есть я осложнил свои отношения с ними. А что я должен был делать? Они засылали ко мне провокаторов, предлагая "взорвать"; на столе у меня лежала копия письма господина Шульца, заместителя Патрушева, ответ депутату ГосДумы Алкснису на его запрос, где чёрным по белому он признавал, что да, они сдали национал - большевиков латвийским властям. Что я должен был делать? Дипломатически заискивать пред ними? Они бы всё равно продолжили разработку.
26 января у меня в квартире, у единственного во всём доме, вырубили телефон и свет.
6 февраля в двенадцатом часу ночи позвонил человек с голосом "кинозлодея". Отрекомендовался Володей Графом. "Я от папы. Что же ты не выполняешь обязательств..." На завтра я выяснил, что никакого Графа в окружении Быкова нет, и никто никогда не называл Быкова "папой".
Кашемировый передал Тишину, что отомстит мне за упоминание о нём в статье в "Лимонке" (фамилия его там не фигурировала), что он даёт мне неделю срока. И стал вбивать клин между мною и лидером московской организации Тишиным. "Против тебя, Толь, я ничего не имею. А ему я отомщу."
В эпилоге моей книги "Охота на Быкова" я рассказал о той нездоровой атмосфере душного колпака, в которой я жил по воле ФСБ последние месяцы на свободе.
Вот небольшая цитата: "В конце февраля я отправился в Ростов - на Дону. Там с самого вокзала за мной было установлено наружное наблюдение.