Генеральские игры   ::   Щелоков Александр

Шоркин погрузился в кресло, которое буквально всосало его в себя, испустив глубокий выдох.

Гости Бергмана травили анекдоты.

— В газете объявление, — говорил профессорского вида мужчина в очках в тонкой золоченой оправе. — «Ликвидирую любую фирму в присутствии заказчика».

Гости абсолютно искренне хохотали.

— Штирлиц сидит и слушает радио, — продолжил рассказчик. — Играет военный оркестр. Подходит Мюллер. Спрашивает: «Вам ещё не надоела эта музыка, партайгеноссе?» — «Тише, тише, — ответил Штирлиц, — дирижирует сам Ельцин».

На этот раз посмеялись скорее из вежливости: анекдот уже знали.

— Господа, господа! — Слово взял очередной рассказчик. — Приходит в синагогу Рабинович. Спрашивает раввина: «Ребе, можно здесь присутствовать немного выпившему еврею?» Раввин подумал и говорит: «Пусть присутствует». Рабинович тут же закричал: «Ребята! Вносите Зяму!».

В гостиную вошел стройный молодой мужчина в строгом черном костюме и торжественным, чуть театральным голосом возгласил:

— Прошу в столовую, господа!

Разговоры мигом прекратились, словно у телевизора выключили звук. Гости двинулись к уже накрытому столу.

После обеда вышли в сад. Бергман взял Шоркина под руку и предложил прогуляться по тенистой аллее. Цвела сирень. Гудели пчелы.

Они двинулись неторопливо в сторону пруда.

— Михаил Яковлевич, нескромный вопрос.

Шоркин насторожился, и это не укрылось от внимания Бергмана.