Гении исчезают по пятницам   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

— А Эренбург с вечера четверга без сознания. Значит, знать о смерти Кропоткина он не мог, тем более не мог внести его фамилию в список погибших, поскольку портфель и блокнот уже находились у пенсионера Иванова. Макс, а много профессоров Н. Кропоткиных вообще?

— Я нашел двоих. Еще один тоже Николай, но Михайлович — лингвист, завкафедрой восточных языков в каком-то, не помню, университете в Екатеринбурге. Тот жив-здоров.

— Нет, лингвист Эренбурга не заинтересовал бы…

— Э, мужики! — перебил Сева. — Это получается, что наш гигант пива и секса предсказал смерть этого Кропоткина?

— Убийство, Сева, — поправил Макс. — Он внес его в список убитых.

— Предположительно убитых, — сказал Денис. — Доказательств того, что эти ученые умерли не своей смертью, в статье не было. А впрочем, мы уже выходим за рамки поставленной нам задачи. В конце концов, мы хотели найти в блокноте указания на тех, кто, быть может, угрожал Эренбургу, мы их не нашли. Поэтому объявляется отбой. Всем до завтра, отдыхайте. А я созвонюсь с нашей клиенткой.



Анатолий Старостяк



Он всматривался в натертые какой-то темно-бордовой гадостью доски паркета, как будто видел их впервые. Десятки тысяч раз он проходил тут, ощущая подошвами, как подрагивает и поскрипывает пол, но, кажется, никогда не смотрел под ноги. Тысячи раз подходил он когда-то к этой двери — недоступной, железной, холодной и… заветной. На третьем курсе она впервые открылась для него и вскоре стала родной.