Откровенный разговор, или беседы о жизни с сыном-старшеклассником на пределе возможной откровенности   ::   Андреев Юрий Андреевич

Мне довелось как-то читать письмо бывшего "вора в законе" Алексея Фролова, которого в конце концов умудрил его страшный и печальный опыт, молодому парню, имеющему уже две судимости. "Мне и в голову не приходило, писал Алексей Фролов, - что в моих нравственных представлениях что-то не так, что я кого-то обижаю, кому-то приношу беду... Я был преисполнен самодовольства, - кастового, если хотите. Далеко не всех уголовников я считал себе ровней: хулиганы, "штопорилы" (мелкие грабители), насильники, "барыги" (перекупщики краденого) - их я презирал, но не потому, что они были бесчестными, а потому, что в воровском мире они стояли ниже меня "по рангу".

Я жил в тюрьмах и колониях, я бежал, совершал новые кражи - чаще всего в магазинах и складах - и снова возвращался в тюрьму. Я считал это нормальным - быть в тюрьме и жить ее интересами, бежать (риск, смелость!). Свобода мне нужна была только для того, чтобы снова идти на "дело". Побеги и судимости были для нас все равно что ордена...

О, как все было просто и ясно в моей голове! Воры были для меня единственно стоящими людьми. Безграмотностью своей я гордился. Когда мне предложили прочесть книгу классика, я долго хохотал. "Чему может научить меня, меня, вора! - какой-то фраер!".

Вообще я теперь вижу: чем человек невежественнее, тем больше он категоричен. Существования других мнений он просто не допускает. И тем более жесток".

Проявлять свою сущность в жестокости?

Незабываемая фотография была опубликована как-то в газете "Советская культура". Перед этим она обошла газеты всего мира.