JК
Овчарка Рой. Овчарка Рой и девятый В :: Курвинен Йорма
Страница: 114 из 255Затем скорее догадался, чем увидел: бабушка Сааринен остановилась возле старой кормушки для птиц. Она протянула к ней руки. Погладила крышу и стенки, коснулась пальцами основания и подпорок, на которых кормушка держалась у косяка окна.
Эту кормушку для птиц сделал Пааво. Он сколотил ее еще в школе, когда ему было лет десять-одиннадцать. У него была в школе девятка по труду.
Томи иногда видел у бабушки свидетельства его мастерства. Однажды солнечным майским днем Пааво принес свои зимние поделки в дом. Томи вместе с матерью рассматривал их, и мать похвалила кормушку. Пааво вынес из сарая кучу гвоздей, опору и прикрепил кормушку у окна, а мать сварила кофе и подала на стол свежеиспеченную булку.
Бабушка облокотилась о стену возле кормушки и подперла голову рукой. Томи понял, что она плачет, хотя и не видел этого.
«Вспомнил ли я хоть раз за весь этот пьянящий победой вечер, что Пааво — единственный сын бабушки Сааринен? И муж Марке. Спросил ли я хоть раз, каково было им? Или о том, что случилось с Пааво после того, как он смастерил в школе все свои поделки? Черт возьми, уж не стал ли я таким же паршивым Хилтуненом, как сам Паршивец? Ведь когда-то и ему было двенадцать лет. И он был таким же самодовольным, как я сейчас. Если со мной не произойдет решительная перемена, то, когда мне будет столько же, сколько ему, я стану таким же, как он».
Томи увидел, что бабушка Сааринен выпрямилась и повернулась в сторону крыльца.
Эту кормушку для птиц сделал Пааво. Он сколотил ее еще в школе, когда ему было лет десять-одиннадцать. У него была в школе девятка по труду.
Томи иногда видел у бабушки свидетельства его мастерства. Однажды солнечным майским днем Пааво принес свои зимние поделки в дом. Томи вместе с матерью рассматривал их, и мать похвалила кормушку. Пааво вынес из сарая кучу гвоздей, опору и прикрепил кормушку у окна, а мать сварила кофе и подала на стол свежеиспеченную булку.
Бабушка облокотилась о стену возле кормушки и подперла голову рукой. Томи понял, что она плачет, хотя и не видел этого.
«Вспомнил ли я хоть раз за весь этот пьянящий победой вечер, что Пааво — единственный сын бабушки Сааринен? И муж Марке. Спросил ли я хоть раз, каково было им? Или о том, что случилось с Пааво после того, как он смастерил в школе все свои поделки? Черт возьми, уж не стал ли я таким же паршивым Хилтуненом, как сам Паршивец? Ведь когда-то и ему было двенадцать лет. И он был таким же самодовольным, как я сейчас. Если со мной не произойдет решительная перемена, то, когда мне будет столько же, сколько ему, я стану таким же, как он».
Томи увидел, что бабушка Сааринен выпрямилась и повернулась в сторону крыльца.