Пеле, Гарринча, футбол   ::   Фесуненко Игорь Сергеевич

Жоакин, хозяин, раскрывает свои объятия, но Гарринча берет его под локоть и уводит в угол:

– Сеу Жоакин, будь добр, дай мне список всех твоих должников!

Хозяин ботекина ничего не понимает. А Манэ настаивает. Он вытаскивает из кармана пачку долларов и платит за всех…

В те дни Гарринча неплохо зарабатывал, правда, он не знал, что делать с деньгами. Раскидывал их направо и налево. И никто не знает, сколько судеб было устроено, сколько бараков в Пау-Гранде отстроено на деньги этого рубахи-парня. О, это было сумасшедшее время! Банкеты и чествования чуть ли не каждый день. В крошечную хибару Гарринчи (купить себе дом получше все время руки не доходили и времени не хватало!) заявлялись важные сеньоры в пиджаках. Они обнимали "би-кампеона", трясли ему руки, кося холодным взглядом в объективы фотоаппаратов и кинокамер: почти все кандидаты в депутаты, в префекты и в сенаторы совершали паломничество к Маноэлу в сопровождении фотографов. Портрет в обнимку с "Радостью народа" на первой странице газеты давал такую уйму голосов избирателей, которую нельзя было бы "организовать" никакими речами, никакими обещаниями молочных рек и кисельных берегов…

Время от времени в Пау-Гранде показывались картолы – чиновники из "Ботафого". Они всегда прибывали накануне того срока, когда требовалось продлить контракт. Они шумно обнимали Маноэла, почтительно целовали руку Наир – его жене-мулатке, дарили его дочкам конфеты.