Пятьдесят три карты   ::   Ренуар Марк

Салина закрыла глаза и запрокинула голову, исступленно

шепча:

- Как жаль, что люди ограничили себя пресловутой моралью,

сковали себя навеки золотыми цепями нравственности и самое

чудесное во всей вселенной назвали пороком. Ах, люди, люди,

- вырвалось у нее. Она встала с дивана и подошла к окну.

Воцарилась неловкая тишина. Я не знал, что ответить ей на

этот довод и водопад страсти и, чувствуя себя виноватым,

уткнулся в журналы. - Зачем мы с вами ушли от всех?

вдруг спросила она, - Там было скучно, а здесь еще

скучнее. Боже! Как надоела эта скука! Как опротивел мир

со всеми его мелкими, до смешного ничтожными людьми, с его

никому не нужной целомудренностью и лживой нравственностью,

а в душе у нее зловонный букет такого порока и разврата, что

кажется, она сплошная багровая дыра, в которую чуть ли не

каждый раз вниз головой бросаются мужчины. А эти

безобразные псы, жаждущие вина и оргии, в минуты потрясения

вдруг начинают громко вещать о морали, о нравственности,

пренебрежительно говорить - шлюха, с которой вчера извивался

в постели, вкушая сладости, которых ему никто, кроме женщин,

не даст... Вы смотрите, в каких условиях мы живем, почему

юбки должны быть до колен, а не ниже и не выше, почему я

могу оголить почти всю грудь, но только не соски? Почему я

на пляже могу ходить голая, а по городу обязательно

одеваться с головы до ног? Чушь какая-то. Вот мне хочется

сейчас раздеться, я хочу отдохнуть от тугого платья, но вы

здесь и мне неудобно уже это делать, если вы не отвернетесь.