Гибель и возрождение   ::   Пирс Йен

Александр Великий. Он хочет завоевать Персию.

— Слишком амбициозно даже для такого экстремала, как молодой Харанис, — засмеялся грек. Одним глотком он допил шампанское и снова наполнил бокал. — Нет, он обращается к временам христианской империи — к Византии. Он бредит переименованием Стамбула. Если Ленинграду вернули название «Санкт-Петербург», то почему бы и Стамбулу не стать вновь Константинополем?

Фостиропулос собрался отсыпать еще орехов, потом передумал и опрокинул в огромную ладонь всю чашку. Переправив орехи в рот, он принялся шумно жевать, с улыбкой глядя на Флавию.

— У него далеко идущие планы, — сказала итальянка, отводя взгляд.

— Как я уже сказал вам, сейчас в мире на первый план снова выходят старые ценности. И вы напрасно не придаете этому значения — история, религия и мечты о славе по-прежнему занимают умы многих людей.

— Вы пытались каким-то образом нейтрализовать молодого Хараниса?

— Официально нет. Тем более что он по-прежнему находится под защитой своего отца, задевать которого весьма нежелательно. А неофициально я скажу вам вот что: несколько месяцев назад в Фессалониках сожгли пятерых мусульман, и мы уверены в причастности к этому преступлению команды Микиса Хараниса. Его партия немногочисленна, они пока не имеют власти, но с каждым годом их полку прибывает. И это сильно нас беспокоит.