JК
Гилгул :: Сербин Иван
Страница: 208 из 580В этот момент каждый стражник невольно представлял себя на месте Урии Хеттеянина. И только Нафан не думал об этом. Он шептал мысленно: «Ты не ошибся, раввуни. Вот и сбылось твое второе предсказание. Значит, верны и остальные».
– Ты слышал, что я сказал? – жестко спросил Дэефет.
– Я хорошо слышал тебя, мой Царь. Завтра к вечеру Вирсавия будет в твоих покоях, – без тени эмоций ответил стражник. А Нафан, прикрыв глаза, продолжал шептать одними губами: «Благодарю тебя, Господи, за то, что подал знак. Я помню сказанное посланцем твоим и исполню волю твою с решимостью и кротостью. Но… лучше бы этого знака не было. Жесток твой выбор, Господи, и страшен путь рабов твоих».
11 часов 53 минуты Когда Саша открыл глаза, в палате никого не было. Собственно, палату можно было назвать палатой с большой натяжкой. Сашу поместили в бокс – поражающую скромностью размеров комнатку, выходящую окнами на теневую сторону и потому довольно темную. Обстановка была под стать. Не домашняя, прямо скажем, обстановочка. Кроме кровати – тумбочка в изголовье да стул в ногах. Бокс был прямо-таки создан для того, чтобы будить в пролетариях тоску по буржуазной роскоши. Ананасы, рябчики… У Саши вдруг проснулось чувство «дежа вю». Словно бы видел он этот бокс, да не просто видел, а совсем недавно. Только вот когда и при каких обстоятельствах, этого он почему-то вспомнить не мог. Саша прислушался к собственным ощущениям. Ничего. Боль ушла, а вместе с ней исчезло и чувство разбитости.
– Ты слышал, что я сказал? – жестко спросил Дэефет.
– Я хорошо слышал тебя, мой Царь. Завтра к вечеру Вирсавия будет в твоих покоях, – без тени эмоций ответил стражник. А Нафан, прикрыв глаза, продолжал шептать одними губами: «Благодарю тебя, Господи, за то, что подал знак. Я помню сказанное посланцем твоим и исполню волю твою с решимостью и кротостью. Но… лучше бы этого знака не было. Жесток твой выбор, Господи, и страшен путь рабов твоих».
11 часов 53 минуты Когда Саша открыл глаза, в палате никого не было. Собственно, палату можно было назвать палатой с большой натяжкой. Сашу поместили в бокс – поражающую скромностью размеров комнатку, выходящую окнами на теневую сторону и потому довольно темную. Обстановка была под стать. Не домашняя, прямо скажем, обстановочка. Кроме кровати – тумбочка в изголовье да стул в ногах. Бокс был прямо-таки создан для того, чтобы будить в пролетариях тоску по буржуазной роскоши. Ананасы, рябчики… У Саши вдруг проснулось чувство «дежа вю». Словно бы видел он этот бокс, да не просто видел, а совсем недавно. Только вот когда и при каких обстоятельствах, этого он почему-то вспомнить не мог. Саша прислушался к собственным ощущениям. Ничего. Боль ушла, а вместе с ней исчезло и чувство разбитости.