JК
Рыцарь золотого веера :: Николь Кристофер
Страница: 527 из 562На мосту у ворот были солдаты, но как их мало! И как они поглощены зрелищем происходящего внизу, в гарнизонном городке. Все остальные мужчины собрались сейчас у главных ворот, ожидая сигнала к бою.
И вот, разливаясь по округе, забился в каменных ущельях рёв множества сигнальных рожков, поддержанный мощным воплем толпы. Битва началась. Первая битва.
Откуда-то снизу тоже донёсся звук – тонкий, подвывающий крик. Две служанки решили, что он уже достаточно далеко. Но теперь это уже не имело значения. Слушать их всё равно некому.
На следующую площадку он поднялся уже со спокойным дыханием. Как тихо вокруг, как мирно и спокойно в этой башне. Он жив и будет жить столько, сколько захочет. Потому что, кроме женщин, наверху никого. Он мог двигаться вперёд и убивать, убивать, убивать, сколько душе угодно. Едогими. Дзекоин. Она часто приходила к нему. О да, он жаждет её смерти. Другие женщины, улыбавшиеся его крикам и страданиям. И Магдалина. Магдалина. В конце концов, зачем он затеял это восхождение, это сумасшедшее, кровавое предприятие? Или он стал прежним романтическим мечтателем, собравшимся кинуть женщину на плечо и прорубать себе дорогу к свободе? Мечта? Но не прорубился ли он только что через шестерых мужчин так, словно это были дети? Он посмотрел на свой меч, на руки, на кимоно. Как все заляпано кровью.
Он выбрался на второй этаж, где когда-то жил заложником. Двери его комнаты стояли распахнутыми настежь, и он кинулся к окну, чтобы выглянуть на равнину.
И вот, разливаясь по округе, забился в каменных ущельях рёв множества сигнальных рожков, поддержанный мощным воплем толпы. Битва началась. Первая битва.
Откуда-то снизу тоже донёсся звук – тонкий, подвывающий крик. Две служанки решили, что он уже достаточно далеко. Но теперь это уже не имело значения. Слушать их всё равно некому.
На следующую площадку он поднялся уже со спокойным дыханием. Как тихо вокруг, как мирно и спокойно в этой башне. Он жив и будет жить столько, сколько захочет. Потому что, кроме женщин, наверху никого. Он мог двигаться вперёд и убивать, убивать, убивать, сколько душе угодно. Едогими. Дзекоин. Она часто приходила к нему. О да, он жаждет её смерти. Другие женщины, улыбавшиеся его крикам и страданиям. И Магдалина. Магдалина. В конце концов, зачем он затеял это восхождение, это сумасшедшее, кровавое предприятие? Или он стал прежним романтическим мечтателем, собравшимся кинуть женщину на плечо и прорубать себе дорогу к свободе? Мечта? Но не прорубился ли он только что через шестерых мужчин так, словно это были дети? Он посмотрел на свой меч, на руки, на кимоно. Как все заляпано кровью.
Он выбрался на второй этаж, где когда-то жил заложником. Двери его комнаты стояли распахнутыми настежь, и он кинулся к окну, чтобы выглянуть на равнину.