Санктпетербургские кунсткамеры   ::   Говоров Александр

— Читайте, черт побери!

Миллер надел очки и принялся читать загробным голосом, будто сам себе читал приговор:

— «Либе мутер, дражайшая матушка, так как нет никакой надежды, что мои письма дойдут к тебе из этой дикой глуши, я буду их писать в моей записной книжке, как некий путевой дневник… Когда подплываешь к этому городу, он встает из пучины моря, словно сказочное чудо, — истинный парадиз, [3] рай на земле!»

Миллер остановился и недоуменно взглянул на куратора.

— Переверните страницу, — приказал тот.

— «Ты же знаешь, обожаемая матушка, — перевернув страницу, продолжал Миллер, — что три человека на всей земле были уважаемы мною — английский мудрец Исаак Ньютон, наш немецкий гений Лейбниц [4] и Петр Великий, российский император, герой эпический, полубог в доспехах воина и фартуке кузнеца. Но пока я вырос и выучился, все они чредою печальной сошли в царство теней. И здесь, в Санктпетербурге, я застал тело императора, гниющее в соборе. По какому-то непостижимому русскому обычаю его не стали закапывать. А народ говорит, что вдовая царица либо спит как сурчиха, либо пьет как торговка. И вообще здесь никто ничего не делает, каждый только и ждет, чем закончится это странное царствование…»

Шумахер взялся за сердце, закрыл глаза.

— Да как же вы могли… Да вы же всю Академию подводите под топор… Да я же вас немедленно отошлю назад, и будете там умирать без работы со своей дражайшей матушкой!

Еще повозмущавшись и потопав ножкой, библиотекариус сменил гнев на милость.

— Но я вас спасу, да, спасу… Спасу как земляка и вообще как симпатичного мне человека. Дайте-ка сюда эту вашу нотицбух. Глядите, сию глупую страницу я выдираю — айн, цвай, драй! — и разрываю на кусочки.