Страница:
40 из 56
Марина прильнула к нему всем телом, она ритмично сжимала бедра и щекотала ухо Виктора нежным горячим языком. Дыхание ее учащалось, и бедра наливались волнующим жаром и тяжестью, но она повторяла безумным горячечным шепотом:
— Говори, говори, не останавливайся!
Виктор, почти теряя рассудок, говорил о том, как сразу после событий в «Пассаже»
Рудейко с явной яростью разговаривал по телефону, и этот разговор пересказал ей дословно.
Она дышала все чаще и чаще, и в глубине ее тела начинались первые безумные судороги, но сквозь тихий и, кажется, жалобный стон Марина шептала:
— Говори, говори…
И он говорил о том, как тащил вечером пьяного шефа, а тот болтал что-то непонятное про странную парочку, столкнувшуюся с ним в дверях «Пассажа»…
Он не знал, о чем еще рассказывать своей ненасытной любовнице, да и не мог больше говорить. Глаза его застлало красным туманом, пламя рвалось из него, и с яростными безумными криками они слились в последней непереносимой вспышке.
Опустошенный, обессиленный, выжатый как лимон, Виктор забылся сном, который больше похож был на обморок.
Марина осторожно выскользнула из-под него, убедилась, что он крепко спит, и, накинув на голое тело шелковый короткий халат, прошлепала босыми ногами в соседнюю комнату. Ей безумно хотелось пойти в душ, смыть с себя запах этого тупого животного, бесконечно раздражавшего ее своей примитивностью, своей однообразной невзыскательной страстью, но дело — прежде всего.
|< Пред. 38 39 40 41 42 След. >|