JК
Слово для Ларисы :: Автор неизвестен
Страница: 9 из 14Я только смогла улыбнуться из последних сил (все тело сладко ломило и ныло) и говорю: "Спасибо..." - так в каком-то фильме делала героиня. Еще успела сказать, чтобы никому ни слова, а то меня мать убьет. И тут же уснула. Он вместо ответа мне руку на голову положил. Потом, помню, еще разбудил меня - дал какую-то таблетку и стакан воды... Во сне все продолжалось, мне хотелось спать вечно...
Проснулась я уже после обеда. Внутри что-то поднывало - у него все оказалось слишком большим для меня. (Я потом еще неделю ходила, стараясь пошире расставлять ноги и временами поеживаясь от боли). На столе был обед, а Пашка уехал в мастерскую.
В следующую же ночь, когда я только представила, что он завтра будет спать с матерью, я чуть не умерла от ревности. А потом так вешалась на папашку и улыбалась ему, что мать странно посмотрела. И спросила, с чего бы это я сияю, как самовар. Пашка, видимо, старался меня избегать. С неделю ему это удавалось. Наконец, я его поймала, когда он, сидя в лодке, отправлялся на рыбалку, и мы сначала сплавали на небольшой остров в камышах (от лодки до полянки я ехала на широких плечах папашки).
Потом он отвез меня обратно. Я излечилась от лихорадочного возбуждения и беспричинных улыбок и смешков. Он стал нежен и больше не сопротивлялся моим домогательствам - я сказала, что иначе буду гулять с кем попало (я, конечно, врала) или все всем расскажу. Впрочем, это было уже неважно - Пашка признался, что тоже любит меня.
Проснулась я уже после обеда. Внутри что-то поднывало - у него все оказалось слишком большим для меня. (Я потом еще неделю ходила, стараясь пошире расставлять ноги и временами поеживаясь от боли). На столе был обед, а Пашка уехал в мастерскую.
В следующую же ночь, когда я только представила, что он завтра будет спать с матерью, я чуть не умерла от ревности. А потом так вешалась на папашку и улыбалась ему, что мать странно посмотрела. И спросила, с чего бы это я сияю, как самовар. Пашка, видимо, старался меня избегать. С неделю ему это удавалось. Наконец, я его поймала, когда он, сидя в лодке, отправлялся на рыбалку, и мы сначала сплавали на небольшой остров в камышах (от лодки до полянки я ехала на широких плечах папашки).
Потом он отвез меня обратно. Я излечилась от лихорадочного возбуждения и беспричинных улыбок и смешков. Он стал нежен и больше не сопротивлялся моим домогательствам - я сказала, что иначе буду гулять с кем попало (я, конечно, врала) или все всем расскажу. Впрочем, это было уже неважно - Пашка признался, что тоже любит меня.