JК
Собачья звезда Сириус, или Похвальное слово собаке :: Марек Иржи
Страница: 187 из 242Есть тут, правда, песик — белые пятнышки по черной шерстке и хвостик закорючкой, который всем своим видом говорит: «Я ничуточки не стыжусь того, что я совсем обыкновенная собака».
Песик несколько тяжеловат, видно мало двигается. Если неподалеку падает детский мяч, он с жадностью смотрит. Ему так хочется кинуться вслед за мячом, но что-то мешает. Запрещено? Не может? Слишком стар, чтобы так несолидно играть чужим мячом?
А-а, вот и хозяин… Он сидит на краю скамейки. Нет, оказывается, он сидит вовсе не на скамейке, он сидит почти вплотную рядом, на инвалидном кресле. Утром его сюда привезли. На таком кресле трудно самому преодолеть несколько тротуаров и два перекрестка. Вот в парке уже совсем другое дело. Здесь он может передвигаться сам, стоит только ухватиться руками за оба колеса. Но он стесняется своего кресла и всегда устраивается впритык к скамейке. Когда на него опускается тень, он отъезжает чуть дальше. Ему удобно, и он называет это прогулкой. Он любит утреннюю уборку в парке, он научился любить будничную жизнь.
Песик поднимает на него глаза. Потом оба смотрят, как по дорожке катится мяч и как один из мальчишек кидается вслед за ним. Мальчишка замечает песика, цокает языком и мчится дальше.
Собака глядит мудрыми спокойными глазами, человек — с затаенной завистью: «И я носился когда-то! Сколько я побегал на своем веку! И мальчишкой, и потом, когда уже работал. Где вы, времена, когда мне не страшен был никакой ветер!»
На скамейку легла тень, человек делает знак собаке и трогается с места. Едет медленно, он уже не молод. И песик также неторопливо семенит рядом. Этот песик всегда двигается неторопливо.
Песик несколько тяжеловат, видно мало двигается. Если неподалеку падает детский мяч, он с жадностью смотрит. Ему так хочется кинуться вслед за мячом, но что-то мешает. Запрещено? Не может? Слишком стар, чтобы так несолидно играть чужим мячом?
А-а, вот и хозяин… Он сидит на краю скамейки. Нет, оказывается, он сидит вовсе не на скамейке, он сидит почти вплотную рядом, на инвалидном кресле. Утром его сюда привезли. На таком кресле трудно самому преодолеть несколько тротуаров и два перекрестка. Вот в парке уже совсем другое дело. Здесь он может передвигаться сам, стоит только ухватиться руками за оба колеса. Но он стесняется своего кресла и всегда устраивается впритык к скамейке. Когда на него опускается тень, он отъезжает чуть дальше. Ему удобно, и он называет это прогулкой. Он любит утреннюю уборку в парке, он научился любить будничную жизнь.
Песик поднимает на него глаза. Потом оба смотрят, как по дорожке катится мяч и как один из мальчишек кидается вслед за ним. Мальчишка замечает песика, цокает языком и мчится дальше.
Собака глядит мудрыми спокойными глазами, человек — с затаенной завистью: «И я носился когда-то! Сколько я побегал на своем веку! И мальчишкой, и потом, когда уже работал. Где вы, времена, когда мне не страшен был никакой ветер!»
На скамейку легла тень, человек делает знак собаке и трогается с места. Едет медленно, он уже не молод. И песик также неторопливо семенит рядом. Этот песик всегда двигается неторопливо.